WALKING AROUND
Так случилось, что я устал быть человеком. Я захожу в магазины модной одежды, в ночные клубы, скорбный, непроницаемый, словно фетровый лебедь, медленно плывущий по водам рожденья и смерти.
Я готов рыдать от запаха парикмахерской. Я хочу заснуть — всё равно, под камнями или под ватой. Меня тошнит от пластиковых бутылок, от новых книг, от компьютеров, от автомобилей.
Так случилось: мне надоели мои ногти и волосы, мои ступни, моя тень. так случилось, что я устал быть человеком.
Надо признаться, это было бы так упоительно — напугать какого-нибудь адвоката срезанной лилией, или убить монашку ударом в ухо. Было бы так замечательно расхаживать по улицам с зелёным ножом, и орать во всю глотку, умирая от холода.
Я совсем не хочу быть корнем в потёмках, тощим, нерешительным, вздрагивающим во сне, уныло ползущим сквозь мокрую глину, впитывающим и размышляющим, жадным до пищи.
Меня доконали мои неудачи. Мне надоело жить среди корней и могил,
всегда под землёй, в душном погребе с мертвецами, окоченевшим, умирающим от тоски.
И вот понедельник пылает, как лужа бензина, когда я выхожу на прогулку, с лицом арестанта, он взвизгивает на ходу, как проколотое колесо, и оставляет в ночи свой кровавый след.
Он толкает меня в углы, в сырые квартиры, в больницы, где торчат из окна чьи-то кости, в сапожные мастерские, пропахшие уксусом, в гнусные щели улиц, забитые мусором.
Вот птицы серного цвета, и мерзкая требуха висит на подъездах ненавистных домов, вот вставная челюсть, забытая в кафетерии, вот зеркала, что не могут не плакать от срама и страха, и повсюду — зонты, пуповина, отрава.
Я гуляю, спокойный, у меня есть глаза и ботинки, у меня есть ненависть и забвение; я прохожу сквозь офисы, сквозь врачебные кабинеты, сквозь дворы, в которых сохнет бельё на верёвках: полотенца, кальсоны, рубашки, с которых стекают долгие мутные слёзы.