без ярлыков
В такие ночи, мне кажется, что молчание – высший дар, данный нам. Мне кажется, что если бы люди меньше говорили, меньше времени тратили на выяснение очевидных вещей, они, возможно, стали бы ближе друг к другу. Научились бы говорить глазами, прикасаться к душам без помощи куцых слов.
Без проводников, без резисторов, без предохранителей.
Каким бы тогда стало наше общение? Я не знаю…
В такие ночи, как эта мне хочется стать немой. Я бы только смотрела на людей, заглядывала им в глаза, и лишь изредка жестами пыталась бы что-то объяснить, что-то бытовое или наоборот вечное – неважно. Суть в том, что попытка объяснить, будучи немой, требовала бы неимоверных усилий. И тогда я бы тратила свое время и силы лишь на то, что является действительно важным, таким, о котором нельзя не сказать… пусть и в такой форме.
Тогда, несомненно, отсеялись бы все ненужные связи, все случайные знакомства, все те люди, которые не хотят меня слушать, потому что обязанность слушать отпала бы сама собой.
Да. Я бы с удовольствием дала обет молчания.
Не потому что мне нечего сказать вообще. Скорее мне нечего сказать людям. По сути, единственный мой собеседник – я сама. Когда я открываю рот и произношу слова, они предназначены мне. Именно Я хочу слушать себя, чтобы понять и усвоить то, что уже есть во мне. И поэтому мне кажется порой, что бы я ни сказала, все это бессмысленное переливание из пустого в порожнее. Ничего нового я не сообщу миру. Ничего такого, что мир хотел бы услышать, потому что все, что я говорю, есть продолжение моего внутреннего монолога в попытке понять саму себя. Что в свою очередь является наиболее бессмысленным процессом на земле.
Я бы слушала. Молча.
Слушать – это возможность получить новое знание. Говорить – возможность его потерять.
Я часто пыталась объяснить что-то людям и ловила себя на том, что подобное объяснение не нужно им. А потом начала ловить себя на мысли, что подобное объяснение не нужно и мне.
Часто, после насыщенного дня, когда я лежу в своей кровати в темноте и пытаюсь уснуть, в моей голове начинают звучать десятки голосов. Я не могу разобрать ни слова, они произносят какие-то несвязанные друг с другом слоги. Все громче и громче, и громче…
Порой остановить их невозможно. Но и уловить, о чем они говорят, также не представляется возможности.
Возможно, мое подсознание пытается мне сказать – что бы ни говорили окружающие тебя люди и ты сама, все это пыль, суета сует. И не надо даже пытаться понять, о чем вы все…
Я бы молчала…
Была бы немой…
И слушала.
Друзья скажут, что это невозможно. Что я не такая. Но они меня не знают. А я не знаю их. Вообще, наше знание друг друга – не что иное, как фикция, вымышленная близость, надуманное понимание. Это маска. Это игра. Это самообман, нужный и мне, и им, чтобы избежать одиночества. Кто-то нуждается в подобном побеге чаще. Кто-то – реже. Но иллюзия общности, преодоления кокона, в котором находится каждая душа, столь сильна и приятна, что мы волей неволей подсаживаемся на это ощущение, как наркоман на иглу. Мы создаем вокруг себя целую паутину связей. Родственники. Друзья. Коллеги. Знакомые. Все они помогают нам не быть одним. Но все они часть социальной системы, а значит, волей неволей мы вынуждены играть социальные роли. Выходя из одного кокона – кокона одиночества, душа переселяется в другой, менее заметный, но все такой же непроницаемый кокон игры.
А потом игра становится невыносимой. И все, чего ты можешь подсознательно хотеть – это одиночество. Идеальное. Не заполненное чужими, иными, внешними по отношению к твоему я, твоему эго.
Ты бежишь. От людей. В спасительный мир себя. В сладкие объятия своей собственной сущности, которая кажется тебе самой прекрасной в мире. Так и есть. Потому что в твоем мире нет больше сущностей. Все остальное – лишь маски, выдумки, образы, существующие у тебя в голове, не больше, не меньше.
Самое странное состоит в том, что и одиночество тебе в конечном итоге надоедает. Ни один человек не способен вариться в своем собственном соку. Мозг устроен таким образом, что ему постоянно нужно о чем-то думать. И желательно постоянно о чем-то новом.
Поэтому ты снова выбираешься из одиночества. И снова уходишь в прорубь социальности, даже если все люди, с которыми ты общаешься асоциальны.
Так и живешь. Как маятник. От минуса до плюса. У кого-то амплитуда больше, у кого-то частота. Но уравнение едино для всех систем.
Без проводников, без резисторов, без предохранителей.
Каким бы тогда стало наше общение? Я не знаю…
В такие ночи, как эта мне хочется стать немой. Я бы только смотрела на людей, заглядывала им в глаза, и лишь изредка жестами пыталась бы что-то объяснить, что-то бытовое или наоборот вечное – неважно. Суть в том, что попытка объяснить, будучи немой, требовала бы неимоверных усилий. И тогда я бы тратила свое время и силы лишь на то, что является действительно важным, таким, о котором нельзя не сказать… пусть и в такой форме.
Тогда, несомненно, отсеялись бы все ненужные связи, все случайные знакомства, все те люди, которые не хотят меня слушать, потому что обязанность слушать отпала бы сама собой.
Да. Я бы с удовольствием дала обет молчания.
Не потому что мне нечего сказать вообще. Скорее мне нечего сказать людям. По сути, единственный мой собеседник – я сама. Когда я открываю рот и произношу слова, они предназначены мне. Именно Я хочу слушать себя, чтобы понять и усвоить то, что уже есть во мне. И поэтому мне кажется порой, что бы я ни сказала, все это бессмысленное переливание из пустого в порожнее. Ничего нового я не сообщу миру. Ничего такого, что мир хотел бы услышать, потому что все, что я говорю, есть продолжение моего внутреннего монолога в попытке понять саму себя. Что в свою очередь является наиболее бессмысленным процессом на земле.
Я бы слушала. Молча.
Слушать – это возможность получить новое знание. Говорить – возможность его потерять.
Я часто пыталась объяснить что-то людям и ловила себя на том, что подобное объяснение не нужно им. А потом начала ловить себя на мысли, что подобное объяснение не нужно и мне.
Часто, после насыщенного дня, когда я лежу в своей кровати в темноте и пытаюсь уснуть, в моей голове начинают звучать десятки голосов. Я не могу разобрать ни слова, они произносят какие-то несвязанные друг с другом слоги. Все громче и громче, и громче…
Порой остановить их невозможно. Но и уловить, о чем они говорят, также не представляется возможности.
Возможно, мое подсознание пытается мне сказать – что бы ни говорили окружающие тебя люди и ты сама, все это пыль, суета сует. И не надо даже пытаться понять, о чем вы все…
Я бы молчала…
Была бы немой…
И слушала.
Друзья скажут, что это невозможно. Что я не такая. Но они меня не знают. А я не знаю их. Вообще, наше знание друг друга – не что иное, как фикция, вымышленная близость, надуманное понимание. Это маска. Это игра. Это самообман, нужный и мне, и им, чтобы избежать одиночества. Кто-то нуждается в подобном побеге чаще. Кто-то – реже. Но иллюзия общности, преодоления кокона, в котором находится каждая душа, столь сильна и приятна, что мы волей неволей подсаживаемся на это ощущение, как наркоман на иглу. Мы создаем вокруг себя целую паутину связей. Родственники. Друзья. Коллеги. Знакомые. Все они помогают нам не быть одним. Но все они часть социальной системы, а значит, волей неволей мы вынуждены играть социальные роли. Выходя из одного кокона – кокона одиночества, душа переселяется в другой, менее заметный, но все такой же непроницаемый кокон игры.
А потом игра становится невыносимой. И все, чего ты можешь подсознательно хотеть – это одиночество. Идеальное. Не заполненное чужими, иными, внешними по отношению к твоему я, твоему эго.
Ты бежишь. От людей. В спасительный мир себя. В сладкие объятия своей собственной сущности, которая кажется тебе самой прекрасной в мире. Так и есть. Потому что в твоем мире нет больше сущностей. Все остальное – лишь маски, выдумки, образы, существующие у тебя в голове, не больше, не меньше.
Самое странное состоит в том, что и одиночество тебе в конечном итоге надоедает. Ни один человек не способен вариться в своем собственном соку. Мозг устроен таким образом, что ему постоянно нужно о чем-то думать. И желательно постоянно о чем-то новом.
Поэтому ты снова выбираешься из одиночества. И снова уходишь в прорубь социальности, даже если все люди, с которыми ты общаешься асоциальны.
Так и живешь. Как маятник. От минуса до плюса. У кого-то амплитуда больше, у кого-то частота. Но уравнение едино для всех систем.
наконец-то ты приходишь к тому, о чём я говорила тебе так давно и так долго...
я уже и не знаю, какая я.
как правильно, как надо. и надо ли вообще