Я постоянно забываю, как именно называют таких людей, как я…

Говорят, если забудешь слово, забудешь и смысл, заключенный в нем. И я забываю. Я намеренно хочу забыть, кто я, в понимании нормальных людей.

Порой мне кажется, человечество специально придумывает слова-ярлыки, чтобы ты уже не мог никуда деться от самого себя. С материальными объектами вроде бы проще. Стол – это стол. Стул – это стул. Впрочем, если бы вы взглянули, а точнее почувствовали мир так, как его чувствую я, вы бы удивились, узнав, что все столы разные, и что объединяет их только название… Но вы и так это прекрасно знаете, хотя предпочитаете закрывать глаза на очевидную нелепицу – необходимость называть одним словом бесконечное множество предметов столь разных.

Что же до абстрактных понятий, то тут слова вообще не имеют никакой пользы. И это вы тоже знаете ничуть не хуже меня. А может и лучше.

Но вам все необходимо назвать. Дать четкое определение. Навсегда закрепить за предметом, понятием или человеком набор характеристик, который никогда не будет полным.

Термин, который придумали ученые, чтобы называть таких как я, сам по себе не является унизительным. Он соответствует действительности. Я не могу видеть и не могу слышать. Из 5 известных науке чувств я могу пользоваться только тремя. Но мое я не сводиться только к подобной неполноценности. Люди же, слыша его, понимают, что я не такой как они. Что я лишен того, чем они наделены, а значит, я хуже сделан. Значит, когда меня создавали, какие-то детали телесного механизма были упущены. В худшем случае я получаю жалость. В лучшем – равнодушие. Никогда – отношение как к равному. И вот это унижает.

Я не знаю, чего я лишен.

Например я читаю о том, как ветер колышет ветки деревьев. Я не могу даже вообразить, как это будет выглядеть. Я вообще не могу понять, как что-то может выглядеть. Я также не могу услышать это…

Но я выхожу во двор. Прикасаюсь к тому, что, я точно знаю, является деревом. Мне говорят, что это береза. И что таких берез у нас еще несколько в саду. Но для меня каждое дерево уникально. И хотя я научился различать по форме листьев и по строению поверхности коры, березы от дубов, яблонь и других деревьев, для меня они все неповторимы, единственны в своем роде. Поэтому для себя я не называю деревья березами, липами или акациями. Порой я не называю их даже деревьями. Собственно я их никак не называю. Я просто подхожу к одному из них – такому же слепому, немому и глухому созданию, как и я. И прикасаюсь. Оно чувствует меня, а я его. А потом поднимается ветер. Я беру в руки листок и пытаюсь представить себя таким же – маленьким, невесомым и хрупким. Я пытаюсь представить себе, что я будучи таким привязан к дереву лишь тоненькой палочкой. Она – моя связь с жизнью, с единым целым организмом, с круговоротом веществ в природе. И стоит ей обломиться, и поток ветра унесет меня куда-то далеко-далеко. И я никогда не узнаю, куда…

Тогда я на мгновение становлюсь листом. Потом ветвью, а потом и всем деревом. И я чувствую, как ветер колышет мои ветви… я знаю, как это…

Мой мир ограничен моим домом и моими книгами. Я могу общаться с большинством людей мира только посредством переписки. Я не могу их услышать. Не могу их увидеть. Только почувствовать.

И вот я думаю, возможна ли любовь для таких, как я?...................