непременное условие

Маргарита уже давно знала, что жизнь бессмысленна. Бытие как таковое не имело значение. Только человек своим существованием определял осмысленность окружающего его мира. Вселенная же катилась колесом по кругу фортуны, хаотичная и безразличная к самой себе.
Миллиарды звезд взрывались над головой Маргариты, пока она ела тирамису, и миллиарды рождались. Все это было. И по сравнению с этим она была ничтожно мала, как было ничтожно мало любое ее действие или событие жизни.
Маргарита давно знала, что по праву рождения человеком, она могла придавать смысл чему угодно. Но перебрав за свою короткую жизнь множество великих идей, она поняла, что неважно, что будет смыслом твоей жизни - деньги или семья, творчество или карьера. Все это грани одной медали. Скучные по сути грани. Ни то, ни другое, ни третье ее не прельщало. Ничему она не могла отдаться полностью. Ничто по сути не стоило ее усилий и не тешило ее тщеславия. На все это Маргарита уже давно смотрела с презрением и безразличием столь свойственным ее generation perdu de 90iemes. Она мнила себя Евгением Онегиным 21 века. Ограниченная поверхностностью своих знаний, она при всем этом обладала гибким умом и смекалистостью. В отрочестве советское образование и литература 19 века с ее неприменимым к современности идеалами сделали свое дело - Маргарита считала себя выше мелких страстей. Понимание всей мелочности подобного хода мыслей пришло много позже. С тех пор Маргарита стала смеяться над собой и над миром. Последний был расфарсированным балаганом, а она сама нелепым Арлекином, призванным смешить толпу.
Теперь, чувствуя как тирамису тает во рту, она понимала, что смысл жизни может заключаться в чем угодно, по ее собственному выбору. Но не могла же она позволить себе нечто столь пафосное как любовь или семья. Даже сама она как центр собственной Вселенной, не могла претендовать на столь высокую роль, хотя бы потому что это было бы чересчур тщеславным, а Маргарита презирала тщеславие.
"Жизнь бессмысленна" - думала Маргарита. - "Именно поэтому моим смыслом станет Sinequanone. Он прекрасен, утончен, женственен, в нем чувствуется стиль, это настоящее искусство. Если можно ради чего-то жить, так это ради того, чтобы одеваться в этом бутике"
Подобный выбор ей казался весьма забавным. Себя самое, всегда презиравшую помешанность людей на торговых марках, посвятить капризной моде, одному бренду, пусть и весьма изысканному, казалось Маргарите верхом абсурда, высшим проявлением бессмысленности и хаоса жизни. Маргарита втайне торжествовала над самой собой. Но недолго. Даже подобная издевка не могла заставить ее предаться чему-либо (пусть и абсурдному) полностью. И эта невозможность полной отдачи втайне терзала ее.